Бои за Фастов
В сборнике «Украинская ССР в Великой Отечественной войне Советского. Союза» (1975 год) говорится, что в районе Фастова, Белой Церкви и Таращи развернулись ожесточенные бои. Так, в районе Фастова около 8 дней шли жаркие стычки на подступах к городу и три дня — на его окраинах. Здесь особенно отличились сводный отряд генерала Матыкина, 6-й мотострелковый полк НКВД, 91-й пограничный отряд, 77-й и 79-й железнодорожные батальоны, бойцы фастовского истребительного батальона.
Фашистские танки подошли к Фастову 16 июля 1941 г. Советские воины мужественно отражали их атаки. Только 20 июля гитлеровцам, бросившим сюда еще 60 танков, удалось после упорного боя окружить город. Но советские войска продолжали сражаться и в окружении. А когда был получен приказ командования оставить город, они прорвали вражеское кольцо и под прикрытием двух отрядов добровольцев начали отступление.
Герои, оставшиеся для прикрытия, приняли на себя всю силу ударов врага. В неравном бою с вражескими танками и автоматчиками в полном составе погиб отряд, возглавляемый старшим лейтенантом Кривцовым.
Второй отряд, которым командовал комиссар 77 железнодорожного батальона А. А. Галофеев, закрепившись в здании фастовского вокзала, продолжал сражаться. Враг окружил горсточку храбрых воинов-железнодорожников. Вокзал горел. Люди задыхались в дыму. Комиссар Галофеев, подбадривая бойцов, призывал их держаться до последнего патрона. И мужественные воины держались стойко, с боем переходя из комнаты в комнату, с первого этажа на второй.
Вместе с комиссаром смертью героев пали все бойцы, до конца выполнив свой долг перед Родиной. Тем временем основные силы советских войск, оборонявшие Фастов, вырвались из окружения и пробились к Киевскому укрепленному району.
Константин Симонов очень хорошо и верно оценил то время следующими словами:
«…При самой трезвой оценке всего, что происходило в тот драматический период, мы должны снять шапки перед памятью тех, кто до конца стоял в жестких оборонах и насмерть дрался в окружениях, обеспечивая тем самым возможность отрыва от немцев, выхода из «мешков» и «котлов» другим армиям, частям и соединениям и огромной массе людей, группами и в одиночку прорывавшихся через немцев к своим.
Героизм тех, кто стоял насмерть, вне сомнений. Несомненны и его плоды»
(Разные дни войны. Сорок первый).
В Фастовской средней школе № 10 создан музей боевой славы, где следопыты собрали документы, фотографии, воспоминания ветеранов о фастовской обороне 1941 года, особенно много материалов о воинах-железнодорожниках. На железнодорожном вокзале Фастова установлена мемориальная доска в честь павших в том бою бойцов-галофеевцев.
Разведка ничего утешительного не принесла, на нашем пути был противник, дорога контролировалась патрулями, в центре села стояли танки. Приняли решение следовать через село, но по улице, где нет танков. Тронулись в путь за старшим лейтенантом, он вместе с одним из разведчиков шел во главе колонны, замыкал ее комиссар Бедный. Пройдя больше половины села, нарвались на фашистскую засаду, фрицы открыли огонь и бросили сигнальную ракету, мы ответили огнем, завязалась перестрелка. Как только погасла ракета, по команде побежали через дворы и огороды на другую улицу; вдогонку раздавались выстрелы, но преследования не было.
Вновь взвылась ракета, залегли. Наступила темнота, справа услышали топот и команды на немецком языке. По мере приближения начали различать небольшую цепочку немцев, идущих прямо на нас. Последовала команда: «Вперед; к бою!», и мы бросились на противника со штыками наперевес. Навстречу мне бежал немец с винтовкой и почти в упор выстрелил. Горячий воздух обдал правую сторону лица, я все же пырнул штыком фашиста, тот закричал. А мы бежали дальше за село. Только в поле перевели дыхание, немного осмотрелись и пошли дальше. Внезапно донесся шум моторов, раздался крик: «Танки!» И все мгновенно рванули с места, бежали скопом, никого не видя и ничего не слыша, хоть комиссар и пытался остановить. Его никто не слушал, и он тоже бежал вслед.
Остановились на какой-то горке, дальше двигались быстрым шагом, пока не уперлись в высокий забор. Попадали, отдышались, сели. Затем раздался хохот и все его подхватили. Смех был какой-то неестественный, но все же снял напряжение. За эту проявленную слабость стало стыдно друг перед другом. Однако, никто по этому поводу не проронил ни слова, в том числе и комиссар.
