На марше
Только к восходу солнца уставшие добрались до Винницы. Не обошлось без различного рода высказываний, что вот мол полк железнодорожный, а топаем по пыльной дороге почти сутки и т. д. Мы же с командиром взвода стоически переносили усталость и брюзжание, да еще находили слова одобрения для людей. Хорошо помню слова взводного:
«Ничего, ребята, сегодня мы пехота, так надо! Пехота есть пехота, сто прошел, еще охота! Осталось преодолеть еще каких-то 25 километров, вперед, только вперед, не отставать, подтянитесь!»
Солнце начало подниматься выше, становилось жарко, опустошились от воды фляги, уставшие начали отставать, пришлось часть их ноши забрать более сильным. Некоторые на ходу спали. Раньше не мог себе представить, что такое бывает, но в этом походе сам на ходу спал и шагал, и шагал. Так и перехотелось спать.
Вижу, ручной пулеметчик Чеботарев на ходу куняет и — плывет, словно пьяный, и никак себя не переборет.
— Чеботарь, — толкаю его под локоть, — Чеботарь!
— Чего, я ж не сплю!
— Не спишь, а через шаг спотыкаешься…
— Это я задумался.
— Ты что и во сне думаешь? Стараюсь немного растормошить его. Хотя уже и сомневаюсь, а может он и в самом деле задумался?
Вскоре наша походная колонна попала в общий поток отступающих воинских частей разных родов войск, а также уходящих с родных мест советских людей, бросивших все свое имущество, дома, скотину, квартиры, лишь бы не оставаться на оккупированной территории.
Над степной дорогой стояла густая пыль и даже не верилось, что еще совсем недавно ее запах навевал щемящую догадку о первых каплях дождя, которые падают на горячий, пухлый от пыли слой.
Теперь, когда до отказа забиты были рот, нос, легкие, она ничем не пахла, а если и пахла, то только бедой, отступлением, тревогой…
