На излечении в госпитале

Дорогой ценой досталась Победа. Нередко и мои люди подрывались, гибли. В один из дней пришла беда ко мне: утром 4 марта 1943 года тяжело ранило. Помню только вспышку огня, грохот и забытье. Очнулся в пути, когда везли в полевой госпиталь. Лечился в Саратовском, Казанском и Московском госпиталях; лежали раненые в палатах и коридорах, лишь в Москве не было скученности.

И везде, где пришлось лечиться, стонала, скрежетала война. Что ни день поступали новые раненые.

Но однажды, было это в Московском 1-м Коммунистическом госпитале, пришлось стать свидетелем очень неприятного случая. В палату, где я лежал, на две освободившиеся койки поместили майора интендантской службы и авиационного инженера подполковника, людей средних лет. Оказалось, они легли в госпиталь на обследование, с целью найти у себя какие-то болезни, чтобы остаться в Москве, а части, в которых они служили, должны были передислоцировать ближе к фронту.

Из разговоров выяснилось, что на фронте они не были и делают все возможное, чтобы остаться в тылу. До сих пор это им удавалось.

1 октября 1943 года выписался из госпиталя с заключением медкомиссии «Ограниченно годен. Вторая степень», иначе — инвалид второй группы и был направлен в 55-й запасной офицерский полк в 13-ю роту (весь личный состав был из ограниченно годных офицеров). В конце декабря получил назначение для прохождения дальнейшей воинской службы и выехал из Москвы.

К нестерпимо медленно ползущему из Москвы составу была прицеплена теплушка, в которой находились 28 офицеров (в звании от лейтенанта до капитана), признанных ограниченно годными к службе в армии и направленных для прохождения службы в МОВУ (местные органы военного управления) в распоряжение Киевского военного округа, управление которого находилось тогда в г. Чернигове. От Москвы до самого Чернигова за окнами оставались сожженные города, разбитые станции и вокзалы, взорванные водокачки, разбросанные рельсы, трубы сгоревших домов и взорванных заводов.

Все  это  я  видел   и  раньше,   но сейчас  не  мог  смотреть на израненную землю.  Было такое чувство, словно на другом пути до Мелитополя по обе стороны железной дороги бесконечный мрачный парад необозримого горя и разорения.  А по рельсам  шли и шли на фронт эшелоны с танками, орудиями,  самолетами,  боеприпасами  и людьми.  В  обратном направлении двигались санитарные поезда, составы с покорёженной техникой. За все время пребывания в пути наш состав не подвергался налету вражеской авиации ни разу. Запомнилось и то, что на зданиях станций, во многих случаях, не было вывесок с их   наименованиями. Бросались в глаза щиты с крупными надписями (почти на всех крупных остановках) «Кипяток».