Железнодорожники под Сталинградом
12 июля 1942 года был создан пятисоткилометровый Сталинградский фронт, который пережил тяжелые испытания, вплоть до 19 ноября, так как вынужден был отступать, вести изнурительные оборонительные бои с превосходящими силами противника.
Стойкость и прежде всего стойкость — вот такое требование предъявляли тогда к каждому коммунисту, бойцу и командиру. В то время раздался голос партии: «Коммунисты, вперед!» и голос Родины: «Стоять насмерть, без приказа не отступать!».
День и ночь стонала степь от грома сражений. Железный ураган ревел над ней, земля содрогалась от тяжелых бомбовых ударов, на наши оборонительные рубежи обрушилась вражеская авиация, надвигались танки. Гитлеровцы разбрасывали с самолетов стеклянные зажигательные ампулы, и степь горела пламенем — сухая трава, кустарники, несжатые посевы. Стена огня, гонимая ветром, двигалась вперед, раскаленный воздух был тяжелым и горьким. Звери бежали из степи, птицы летели прочь. И только солдаты стояли в обороне. И не просто стояли, отбивая атаки. Итак день за днем, неделя за неделей. Мы на железной дороге несли боевую вахту.
Помню за войну разные бомбежки, но таких беспрерывных, растянувшихся с рассвета до заката, как в дни обороны Сталинграда, пожалуй, не помню. В небе с утра до вечера висела немецкая авиация и бомбила все кругом. Были случаи, когда самолеты гонялись за отдельным человеком, обстреливали еле заметную возвышенность, бугорок.
Наша рота на летучке действовала на участке от железнодорожной станции Качалинская до Сталинграда, затем от Сталинграда до Котельниково. Устраняли разрушенные пути, вели бои с группами противника, пытавшихся разрушить или перерезать железную дорогу. В боях нас часто поддерживали и выручали бронепоезда.
В конце июля взводу поручили срочно изготовить три петли Червякова (приспособления из рельсов для разрушения железнодорожного пути, изобретенное инженером Червяковым), мы же их называли коротко «червяками». Работы вели недалеко от Сталинградского вокзала. Закончив изготовление, доложил комроты Анатолию Лепешкину об этом. Он, в свою очередь, сообщил, что политотдел бригады организовал для нас концерт, на который должны через два часа прибыть в облдрамтеатр. Умывшись, побрились и пошли на концерт артистов фронтовой бригады. Это для меня был первый и последний концерт за время нахождения на фронте.
1, 2 или 3 августа мой взвод выделили в расположение майора (фамилию не помню), который руководил объединенной командой, направленной на разрушение железнодорожного пути.
По его приказу погрузили изготовленные «червяки», сами устроились на платформах и выехали на задание. Ночь работали «червяками», а на рассвете фашистские самолеты вывели паровоз из строя. Возвращались с задания пешком.
Вскоре нас остановили наши же воины, уточнили, кто и куда идем. Это был заградительный отряд и согласно приказу наркома обороны № 227 имел неограниченные полномочия, вплоть до применения оружия ко всем, кто без приказа отступает. Нам отвели участок для обороны, мы приступили к рытью окопов, но майор связался с командованием по телефону и через некоторое время за нами пришла летучка, а наше место заняли другие отступающие подразделения. Так мы впервые узнали о приказе наркома. Позже нам его зачитали.
