Будни войны
Привезли нас в Кременчуг, разместили в каком-то недостроенном двухэтажном здании без окон и дверей, но все же под крышей. В наш взвод добавили 30 человек из числа мобилизованных.
Вскоре полностью укомплектованную роту переправили на левый берег Днепра, а там на автомашинах доставили в оборону около Золотоноши. Ночью погрузились на железнодорожную летучку, роту передислоцировали на участок железнодорожной станции Н. Санжары — Полтава. Наш взвод высадился на полустанке Головач и расположился в лесу вдоль железной дороги.
Невдалеке только закончили рытье противотанкового рва женщины из Полтавы. Их собирали группами, отправляли на полустанок.
Мы расположились возле рва и реки Ворскла. Привезли новое стрелковое оружие с СВТ (самозарядная винтовка Токарева с плоским штыком); рассказали и показали, как им пользоваться, вручили каждому. Первый раз мы испытали их в стрельбе по самолетам противника, которые часто обстреливали и бомбили нас. Все остались довольны, очень уж удобно из них было вести огонь по воздушным целям. Однако, когда пришлось с ними ползать, земля набивалась в затвор и поршень, все зароптали, так как никакой силой нельзя было отвести затвор назад. Благо, что прежние винтовки были еще в роте. Многие новые сменили на старые.
Вскоре меня и еще несколько человек назначили в мино-подрывную команду и отправили в тыл батальона для обучения. Курсы были кратковременными, всего двое суток. Научили обращаться со взрывчаткой, взрывными машинами — ПДМ-1 и ПДМ-2, ознакомили с противотанковыми и противопехотными минами нашего и немецкого производства, рассказывали, как их устанавливать, обнаруживать и обезвреживать. А затем я вновь возвратился во взвод, с которым после бомбежки восстанавливал железнодорожный путь на полустанке.
Работа уже близилась к завершению, газорезчик прорезал отверстия в рельсе для болтов, как вновь «юнкерсы» сбросили несколько бомб. Отбомбившись, улетели, а мы все лежали на земле и слушали какое-то резкое шипение. Недалеко увидели на земле струйку поднимающейся пыли. Что за чертовщина? Что фриц нового придумал?
Подхватились и рванули с насыпи под откос. Остановились, снова слышим — шипит. Не долго думая, лейтенант Цымбал быстро подбежал к шипящему предмету и закрутил вентиль. Оказалось, что во время бомбежки шланг от баллона, ведущий к резаку, был поврежден. Это и было причиной шипения.
Позже, на формировке, часто вспоминали «чудо», смеялись сами над собой.
Фашисты начали активные действия. Мне поручили подготовить к взрыву мост: прикрепили к фермам, опорам и балкам мешки и ящики со взрывчаткой, протянули к кончику электро- и бикфордов шнуры, все сделали так, как учили. Остался лейтенант с группой красноармейцев, а я под огнем противника руководил отступлением взвода. Вместе с ротой отступали на вокзал Полтава. А там на железнодорожных линиях рвались немецкие снаряды. Броском вышли из-под обстрела на линию Полтава—Харьков, где остались до вечера. Тогда-то и возвратился командир взвода после выполнения задания.
С наступлением темноты подогнали состав, погрузили личный состав в теплушки, а я с шестью красноармейцами под руководством лейтенанта остались для ведения подрывных работ.
На ручную дрезину уложили три ящика тола: рвали рельсы, телеграфные столбы, подняли на воздух мостик. Израсходовав взрывчатку, повиснув, кому как удалось, покатили на дрезине догонять своих. Добравшись до станции, лейтенант дозвонился до штаба батальона на ст. Красноград и доложил о выполнении задания. В ответ сказали, что за нами высылают автодрезину. На ней мы и догнали своих на станции Карловке. В теплушке проспали до обеда, нам принесли пищу. И в это время налет авиации. Над эшелоном пронеслись самолеты, обстреливая из пулеметов и сбрасывая бомбы. Многие, побросав котелки, выскочили из вагонов, я же с лейтенантом остались, считая, что фрицы закончили свое дело. Но они развернулись и по новой, на бреющем полете расстреливали эшелон, в наш вагон попало несколько пуль, одна из них угодила в доску, на которой я сидел.
Во время налета был поврежден паровоз, убит машинист и ранен его помощник. Из пробитого котла с шумом вырвался пар.
Похоронили убитых, раненых отправили на платформах автодрезинами на Красноград. Нашлись умельцы, которые взялись за ремонт котла. Это им удалось, вскоре поехали дальше.
Мой взвод высадили на железнодорожной станции Н. Водолага и поставили задачу: обезвредить две авиабомбы, которые не взорвались и находятся под рельсами. Прокопали траншеи, накинули на них авоськи (специальные приспособления из крепкой сетки), и, закрепив тросом, трактором извлекли на поверхность; вывезли в овраг и взорвали.
Поздним вечером взвод на дрезине вывезли в Мерефу, на ночлег устроились в школе, но спать не довелось, подняли по тревоге, погрузили на летучку спецотряда НКПС и поехали на Красноград. Задача: бронепоезд подбит, мост разрушен, надо вывести его из-под обстрела. Прибыв на место, взвод вместе с экипажем бронепоезда занял оборону вокруг, а бригада НКПС приступила к восстановлению моста и пути. К рассвету, в основном на мостике, работы шли к завершению. Снова начался артобстрел и люди, бросив все, укрылись за насыпью. Только одно орудие бронепоезда открыло ответный огонь. Однако снарядов было мало и оно прекратило стрельбу. Замолкли и немцы. Вскоре прилетели два «юнкерса». Мы встретили их прицельным огнем, не дали сбросить бомбы.
К нам на помощь командование прислало танк Т-34, а к обеду из Харькова прибыл командир бригады на бронепоезде, который с ходу открыл по немецкой батарее огонь и заставил ее замолчать. Затем нам на помощь прибыла группа ополченцев-добровольцев из МТС с самодельным бронетанком (рабочие на гусеничном тракторе закрепили толстые листы железа с 4-х сторон, а внутри установили станковый пулемет).
Противник, несмотря на наше подкрепление, все же сделал попытку атаковать. С другой стороны артиллерия немцев открыла огонь по нашим позициям и по бронепоезду. Пехота из-за высоты по балочке просочилась и вышла на рубеж атаки, развернулась в цепь и пошла на нас. Мы, уже имея боевой опыт, спокойно выжидали удобного момента и, подпустив к намеченным ориентирам, открыли огонь. Встретили достойно. Бронепоезд добавил огонька, вышли из укрытия танк и самодельный броневик, ревя моторами и гремя огнем пошли через позиции на атакующих, а следом за ними и мы. Не выдержали фрицы, драпанули.
Наступила тишина. На мостике восстановили линию, летучка подошла и взяла на буксир бронепоезд. Вывели его из-под огня благополучно. Нас сняли с обороны. Погрузились и поехали прямо в Харьков. Там меня вновь включили в минноподрывную команду, с которой пришлось на автодрезине с двумя платформами, загруженными взрывчаткой, выехать выполнять задание.
С этой командой работал на участках железной дороги от Н. Вадолаги до Харькова (там минировали Леваду); Харьков — Славянск — Краматорск — Дружковка — Константиновка — Красный Лиман. Правда, в Харькове нам дали три дня отдыха: ходили в баню, показали кинофильм (это первый раз за войну), рассказали о событиях на фронтах, за рубежом, здесь мы услышали и новую песню «Вставай, страна огромная».
На этих участках я находился до наступления холодов. В декабре мне присвоили звание младшего лейтенанта. Наш батальон вывезли на формирование на станцию Таловую (райцентр Воронежской области). Там пополнились людьми, вооружением, получили зимнее обмундирование, подучили людей воинскому мастерству. Меня назначили командиром взвода. В этой должности выехал на Изюм-Барвенское направление.
Как известно, наше наступление зимой 1941—1942 гг. шло успешно, но весной 1942 года противнику удалось взять инициативу и окружить свыше 200 тысяч воинов нашего Юго-Западного фронта.
Моему взводу удалось выскочить из окружения, а точнее не вскочить в него, прорвавшись на летучке из Савинцева в г. Изюм, где был штаб батальона (на паровозовагоноремонтном заводе).
Сутки обороняли город, затем по приказу командования отошли на реку Оскол и с боями дальше на Купянск, Валуйки. Остановились на Дону. Это было только начало битвы, которая вошла в историю советского народа как сталинградская. О ней много и хорошо написано художественных книг, воспоминаний, различных публикаций.
