Демерджи. Крымская легенда.
Когда покажут нам с экрана
хвалёный меч, кинжал, клинок,
я будто ближе видеть стану
пришедший из веков порок.
Дружила женщина с Медведем,
Во времена далёкие,
и я хочу о них поведать
мотивами высокими.
Как понимал зверь ласку в слове!
Трепещет сердце от тепла,
когда он взглядом жесты ловит,
Марии нежные слова.
Медведь готов был замяукать,
но голосок совсем не тот.
И не беда, что беден слухом,
зато душа его поёт.
Он защищал Марию в бури
и от невзгод оберегал,
когда у всадников в прищуре
нахальный чувствовал запал.
Потом вмешался рок несчастный,
и рок счастливый отступил:
бороться с аспидом так часто
не остаётся людям сил.
Но ближе к теме, мой читатель!
Конец завязке, есть сюжет.
Кровопролития и драки ?
Успеем. Тут задержки нет.
Чу, показался гость незваный —
широкоплечий и седой.
Он каждодневно горна пламя
с утра вздувает над горой;
куёт оружие неверным
во славу злых и узких глаз
и всё складирует в пещеру,
трудясь на вражеский заказ.
Во времена кузнечных таинств
не уставала смерть косить:
чернобородый чужестранец
людей бросал в вулкана сыть.
Прошёл слушок в долинах горных:
«Медведь пропал! Кузнец поймал.
Свою причастность к мыслям чёрным
не первый раз он отрицал».
Чтоб потушить источник ада,
закрыть поток оружию,
собрались все дела уладить
в деревнях парни дюжие.
Как перед бурей стихли птицы:
украла солнце тень луны.
В предчувствии померкли лица
от неминуемой беды.
И вот пришёл ответ в кувшине
-остатки пепла и костей,
поникнув, замерли мужчины
от леденящих новостей.
Душа отважная Марии
рвалась на встречу с кузнецом.
Взглянуть в глаза чугунно-злые
одна отправилась — тайком.
Венок терновый для свирепых
плела Природа поутру,
взбиралось мщенье метр за метром
по каменистому шатру.
Как отомстить оно желало ?
Не знаю сам, читатель мой;
но в женском сердце зрело жало:
«За всё расплатится изгой!»
Погрязнув в злобе и во лжи,
её встречает Демерджи;
ведёт к вулкану, где медведь
прикован возле горна
и, силясь колесо вертеть,
руду мельчит на зёрна.
Здесь — подневольный труд кругом,
измученные лица,
слуга с безжалостным кнутом.
А Демерджи? Всё злится.
«Ты уходи, кузнец, отсюда
и не губи людей зазря».
Он, рассмеявшись: «Нет, я буду.
Теперь я — властелин огня!»
«А ты, красивая подруга,
приди мне тело остуди»…
Он протянул до бёдер руки,
и тронул пепел на груди!
Не утерпев такой обиды,
Медведь хватил с металлом жбан
и тот, кипящий, от Фемиды
на пользу был девице дан.
С безумной силой оттолкнула
Мария «пламя» к подлецу,
боль заплясала с ярким гулом
по обозлённому лицу.
Кузнец завыл звериным воем;
схватил откованный кинжал —
и пала девушка, как воин,
что честь свою не запятнал.
Вдруг содрогнулась до вершины
гора, узревшая порок;
раздвинув жерло, поглотила
всё зло, как омерзительный комок.
Когда потухло пламя гнева,
обломки разлетелись скал,
то у подножья, кто бы не был,
чудовищ б разных опознал:
подобье кузнеца, подручных…
В долину, видно, собрались —
окаменели! Всем так лучше.
И пусть не лезут в горы, ввысь.
Теперь в долине Привидений
среди гигантских скал-причуд,
таясь в ночи, блуждают тени.
А днём лишь миги ощущений
от их хозяев промелькнут.
А вот — скала Марии нашей.
То — профиль женской головы.
Привет несут с долин и пашен
к вершине памяти орлы.
Гурзуф в долгу перед Медведем,
что море пьёт, склонившись вниз.
Покорный дух его безвреден,
хоть горе видел, верит в жизнь;
витает мирно над Артеком,
пленяя юные сердца,
чтобы в сознанье человека
не вкралась злоба кузнеца.
Примечание:
Демерджи — (греч.) — кузнец, гора в Крыму.
Долины крымского побережья заселялись греками с VIII века до н.э..
Фемида — (греч.)- богиня правосудия.
Жбан — (тюрк.)- закрываемый сосуд.
Владимир Соснин. Генический поэт.