Генический отдел культуры — Вика Сухорукова
Возвращаясь назад из того времени, когда это пишу, вынужден сказать, что однажды вышли на меня ребята из местного телевидения (потом уже понял — с подачи Отдела культуры, Виктории Сухоруковой). Заставили, как говорится, позировать, — рассказывать и показывать перед камерой то, что делал, и писал и снимал; и пошло потом это в эфир,
И вот, после этого, там же в Отделе культуры, решили сделать вечер, посвященный моей персоне — по случаю шестидесятилетия. И вечер этот и должна была вести как раз Оля. Она, оказывается, не только торговала, зарабатывала таким образом себе и сыну на хлеб насущный, но — для души, — имея на то, и какие, способности, была ещё режиссёром, ведущей в разных концертах и прочее. Может, у Володи Чумакова, а он здесь ведь работал, что-то для себя почерпнула, а может, и он — от неё. Имею в виду — в творческом плане. А в житейском, потом узнал уже, Оля, добрая душа, по-товарищески его, бывало, журила за Бахуса, а то и спасала попросту, ничего на то не жалея, ни денег, ни времени, — когда уж слишком он зарывался.
Да, так вот Оля должна была вести этот вечер — он состоялся потом в актовом зале Музыкальной школы, — и я, конечно же, по гроб жизни, как говорится, благодарен и ей, и Виктории, и всем устроителям. А без Оли, разве он был бы таким, как он был!.. Впрочем, я тут краем замешан, и не мне о том говорить.
Вот тогда-то и познакомились, и я думаю, мы добрые товарищи с ней и в дальнейших совместных делах. И всё-таки, наверное, я влюблён в неё до сих пор — ну, если не до самозабвения (тут, думаю, мне мешает мой возраст), то, скажем так, не могу не видеть в ней Женщины. Пусть же будет она счастлива в жизни!
Кстати, два слова и о „ребятах» с телевидения. Одним из этих „ребят» была Вика Кальницкая, малюсенькая девушка (даже если соизмерять с ростом моим), режиссёр и ведущая в своём уже деле. Мал золотник — да дорог! И так оно и поистине. Умница и талант. А сердце !.. Она не замужем, и всё своё время свободное отдаёт племяннице — а та, и вовсе малышка ещё, уж и пляшет, тоже талант, со сверстниками своими, естественно, на сцене того же Дома культуры.
А как-то мне Соня поведала, что Вика — внучка Цили Марковны, акушерки, которая и меня, и её принимала в роддоме, и сотни, наверное, геничан до войны, да и после. Вот так мы все переплетаемся в жизни!
Циля Марковна, пожилая, я даже не скажу, что старушка, общительная, подвижная, была жива ещё, когда я сюда переехал. А прежде ещё, будучи в отпуске, и познакомился как-то. Соня, вернее, с ней познакомила — на базаре, этом геническом центре вселенной. Встречая её иногда после этого, я здоровался всякий раз, и она всегда тепло отвечала, интересовалась, как я да что. Не только руки её, эти, казалось, издавна знакомые мягкие белые руки, первыми в жизни нашей держали нас с Соней, но она и хорошо ещё знала родителей наших, особенно маму.
Еврейские корни… Такая ли уж большая разница, кто все мы по рождению, важно — какие! Всегда больно мне затрагивать эту тему, но и промолчать не могу.
Я здесь, в круге втором, упомянул Анатолия Любимова и Геннадия Струмпэ. И не хотелось — из песни слова не выкинуть, — да общался с ними время от времени. Анатолий, приземистый, рыхлый, склонный к полноте человек, пишет стихи — неплохие, этого не отнять. Печатается в газетах. Искал как раз спонсоров — деньги на книжку. Пока не получалось — я ему сочувствовал в этом.
Однажды в городе — что уж допекло его, я не знаю, — я стал невольным свидетелем, как он, выкрикивая оскорбления в адрес евреев (понятно, какими словами), летел куда-то, не видя меня. Я оказался рядом. Взорвался — подобного не терпел! Кровь бросилась в голову — схватил его за грудки. Он опешил, не ждал ничего такого — тем более, от меня; я по-товарищески к нему относился. Знал ли он о том, что мама моя еврейка? Но я это ему бросил в лицо. Добавил ещё, что предана и расстреляна — и такими фашистами, верно, как он! Он потух и никак не отреагировал на горячность мою. Я оставил его и, весь кипя ещё, и в то же время коря себя за такую несдержанность, ушёл от него.
С тех пор мы здоровались с ним, да натянуто, и я не открывал потом его вышедшей книжки — ни одной, ни второй. Как отрезало. А прав там или не прав — пусть рассудят другие.
А.Прихненко. Геничане
