Василий Курасов. Сапер.

Он проявил его не только на фронтах Великой Отечественной войны, но и в мирной жизни. Весь искалеченный после страшного ранения Василий Михайлович не опустил руки, не сдался увечью и не сел безвольно в инвалидную коляску. Он боролся с недугом (победить его полностью было невозможно), встал таки на ноги, вернее — на одну уцелевшую. Он учился и работал, как все.

Большая заслуга в этом и его жены, бывшей медсестры госпиталя Раисы Васильевны.

Целеустремленным человеком был Василий Курасов. И скромным. До войны не окончил среднюю школу, сделал он это после возвращения домой с госпиталя. Учился и вечерней школе, одноклассниками были его ровесники и совсем зеленые юнцы.

В. М. Курасов родился, жил и трудился в родном Геническе. Здесь и похоронен.

В 1940 году двадцатилетнего Василия призвали в армию. Служба шла нормально. Парень строил планы на будущее, мирное будущее. Но не сбылось. В 1941 году фашисты вероломно напали на СССР, началось военное лихолетье. Оборона городов, сел, отступление — его часть «откатилась» до самого Дона. А там — ранение и плен. Смог вырваться и добраться в родной Геническ. Он пришел домой настолько худой и истощённый, что его не узнали родители. Здесь увидел все «прелести» оккупационного режима — свирепствовало гестапо, учиняли расправу озверелые полицаи.

О Курасове немало воспоминаний, но нигде не сказано, что фашисты угоняли его в Германию, чтобы сделать гастарбайтером. Лишь бывший сосед семьи Курасовых А.Ф.Дельнецкий говорил, что не забрали Василия из-за болезни. Но эта болезнь — белое пятно в биографии Курасова, очевидно, он сам себе ее «сделал» (тогда такое было).

В 1943 году, когда кровопролитные бои уже шли на речке Молочной возле Мелитополя, отважный парень пробрался к самой линии фронта. Во время наступления наших войск стал в их ряды. Без проволочек и многократных проверок «смершовцев», что несвойственно в то время, его зачислили во взвод саперов 126 стрелковой Горловской дивизии.

Воевал честно — со своими ребятами и скрыто, и под огнем артиллерии, авиации противника выполнял черновую саперскую работу. Дивизия освобождала Украину, Белоруссию, Прибалтику. Текли обычные фронтовые будни — атаки, ранения, смерти. Сержант Курасов отличался храбростью, а также смекалкой. Об этом свидетельствует материал, переданный после войны по областному радио. Вот о чем оно поведало:

«Старший лейтенант Иванов принял стрелковую роту в 1943 году. В то время наши войска вели наступательные бои по многим направлениям. Именно тогда среди развалин одного из городов офицер впервые увидел на стене уцелевшего здания слова: «Мин не обнаружено! — В. Курасов».

Особого интереса к этой «гарантии» Иванов вначале не проявил. Такие надписи, сделанные углем или мелом, встречались тогда на многих домах. Различие было лишь в фамилии саперов.

Шли ожесточенные бои. Наши войска продвигались вперед, на запад. И так уже случилось, что на протяжении сотен километров офицер Иванов неизменно встречал знакомую надпись. Почти в каждом населённом пункте, на поворотах дорог, переправах — было написано знакомым почерком: «Мин не обнаружено! — В. Курасов». «Брод здесь! — В. Курасов».

Старший лейтенант Иванов постепенно привык к этим надписям, к знакомому почерку фронтового сапера. Заинтересовался: кто он и откуда? Сколько ему лет? Как он выглядит, отважный сапер, расчищающий путь целым подразделениям?

Встретив однажды бойцов из саперного батальона, он спросил: «Где бы мне Курасова увидеть?»

— Василия Курасова? — переспросил один боец. —А ты случайно, не земляк его, не геничанин?

— Нет, я из Белоруссии, — ответил Иванов.

— Очень жаль, — вздохнул солдат, — а наш Василь всё ищет земляков своих. Сейчас его нет: вызвали в штаб орден вручать…

Через два дня Иванов опять заглянул к саперам.

— Сержант Курасов на задании, — коротко ответили офицеру.

Так всегда случалось на фронте: когда пехотинцы в часы затишья отдыхали, саперы отправлялись на задание

Надо сказать, что повышенный интерес к сапёру Курасову проявлял не только наш офицер. Однажды фронтовой труд сержанта Курасова решили использовать фашисты в своих коварных замыслах. Вот как это все произошло.

В сентябре 1943 года наши войска готовились к решительному наступлению. Чтобы овладеть важным опорным пунктом врагa, предстояло форсировать речку. Несколько ночей потратили саперы в поисках подходящих мест для переправы. Наконец — все было готово. На рассвете в лесу состоялось короткое совещание командиров штурмовых групп. Оставалось только отдать приказ командованию. И вдруг старший лейтенант Иванов, взглянув на указатель переправы, тревожно воскликнул:

— Товарищи! Почерк на указателе — незнакомый! Это ловушка.

Кто-то из офицеров переспросил: «Какая ловушка? Вы что, Курасову не верите? Это же сапер-универсал!». Но Иванов стоял на своем:

— Почерк на указателе не Курасова, товарищи! Указатель переправы написан другой рукой! Хорошо, если рукой нашего сапера. А если вражеского лазутчика?

Это приняли во внимание. И организовали скрытое наблюдение за противником на противоположном берегу реки. Подозрения офицера Иванова подтвердились. Настоящая переправа, подготовленная сержантом Курасовым находилась в нескольких километрах от ложного указателя.

Одновременно с форсированием реки на подозрительный кустарник западного берега Днепра наша артиллерия обрушила шквал огня. Хитрость фашистам не удалась, артиллеристы уничтожили две пулеметные роты противника, которые находились в засаде…

Наши войска успешно продолжали наступление. Опять появились знакомые надписи на домах: «Мин не обнаружено!», «Объезд правее! — В. Курасов». «Бейте проклятых фашистов! — В. Курасов».

Вскоре старший лейтенант Иванов был тяжело ранен и надолго оказался в госпитале, аж до конца войны. Многие годы разыскивал сапёра Курасова. И только недавно с помощью красных следопытов удалось получить сведения о судьбе прославленного сапера…»

Вот такой интересный рассказ. Жаль, что встреча между ними по какой-то причине не состоялась.

Николай Шумак. Мужество Василия Курасова.