Генический музей
Книгами ещё делимся, которые попадаются ему или мне и проливают свет, скажем, на личность Бориса Николаевича Ельцина. Или — на жизнь и смерть Исаака Бабеля. Жизнь, увы, не такую простую — для тех, кто связывает его однозначно с ЧК. Или — на гибель эту страшную АПРК (атомного подводного ракетного крейсера) «Курск» 12 августа 2000-го, прошлого года.
Вот они проблемы — мировые, не мировые, но мы люди, и это не может нас не затрагивать.
А чтобы продолжить повествование моё, что ж, не мирового масштаба, главу эту, может быть, и несколько затянувшуюся, пора заглянуть мне туда, где намечал я круг-то этот второй. О ком ещё не сказано здесь ? Варакина и Фролова ? Булаш и Семёнов ? Никишичев ? Павлова ? Кажется, все. Хотя условно, конечно. Сколько ещё людей, в кругах каких бы то ни было, с кем приходится и приходилось общаться! Да не обидятся они на меня — те, кого, чисто по техническим, как говорится, причинам, не упоминаю на этих страницах.
Дина Александровна Варакина и Людмила Викторовна Фролова. Первая — директор музея (после Евгении Ивановны Мижуры), вторая — начальник Районного отдела культуры (после Виктории Сухоруковой). Что ж, там был тендем, здесь тоже (музей — в подчинении Отдела культуры), хотя здесь дистанция между ними, мне кажется, не так коротка, как у предшественниц их. Но я не об этом.
Отрадно, что начатое прежде, продолжается и теперь. Виртуозные поиски возможности — на весьма ограниченной площади маленьких залов старого здания — выставить то, что сберегалось в запасниках, „раскопки» музейные, когда на свет появляются, канувшие как будто в небытиё, достойные нашей памяти геничане, постоянные выставки местных художников, когда на время приходится потесниться чему-то другому: что делать, даже полотнам Куприянова, Черкеса, Мамчича, Кокорина, Писанко.
А постоянная головная боль и Дины Александровны, и небольшого, творческого её коллектива: ремонт обветшалого здания!
Там, с потолка намечается течь, там, в углу, сырость, а там уже каплет, не говоря о том, что в залах нет обогрева, и зима для всех — это пытка: и для работников, и посетителей (а больше всего — это школьники, с закрытием сезона курортного), и — самое страшное, конечно, — для самих экспонатов.
Отдел культуры, Людмила Викторовна, обещают в этом помочь, выделяют даже (время трудное) какие-то средства, но этого мизера хватает разве что на то, чтоб где-то там подбелить и подмазать, да в одном из залов — великое дело! — переклеить обои.
Музейщики и сами пытаются как-то выкручиваться. Ещё потеснившись, куда уж, пускают на лето, в расчёте на курортных, „приезжую» обширную выставку бабочек, каких-то тропических „гадов» — пауков-птицеедов, скорпионов, африканских тараканов и палочников. Живых! Они за стеклом — неровен час, разобьётся! — да их ещё и надо кормить: самим „охотиться» на мух, и так далее.
Да, народ валит валом (когда, так сказать, по боку пляж — штормит или пасмурно); и Дина Александровна „молится», да простится ей это приезжими, чтоб почаще летом лил дождь или штормило Азовское море.
Часть заработанного таким образом, да, идёт на ремонт или тонну-другую угля для печки. Как-никак, надо не замёрзнуть самим в двух крохотных, обогреваемых зальчиках, да сберечь там от холода самое ценное. А что в музее не самое ценное!
А.Прихненко. Геничане






